Упрощенная HTML-версия
ХАРЧЕВНЯ КОРОЛЕВЫ ГУСЕЛАПЫ
16
— Варвара, почивай с миром! Я только что опять говорил хромо-
му ножовщику, какая ты святая и достойная женщина.
Мне было шесть лет, когда однажды, поправив на себе передник,
что служило у него признаком созревшего решения, он обратился ко
мне со следующими словами:
— Наш добрый пес Миро вращал мне вертел в течение четырна-
дцати лет. Мне не в чем его упрекнуть. Он честный слуга, ни разу
не стащивший у меня ни кусочка индюшки или гуся. Он считал себя
вознагражденным за труд одним уж тем, что ему разрешалось выли-
зывать противень. Но он состарился. Лапы его закостенели, он ни-
чего не видит и уже не пригоден вертеть рукоять. Жако, сын мой, ты
должен заменить его. При некоторой сообразительности и навыке
ты наверное справишься с делом не хуже его.
Миро внимал этим словам и шевелил хвостом в знак одобрения.
Отец продолжал:
— Итак, садись на этот табурет и вращай вертел. Однако, дабы
развивать свой ум, ты пройдешь букварь, и когда с его помощью на-
учишься читать по-печатному, то затвердишь наизусть какую-нибудь
грамматику, или нравоучительную книжку, или даже превосходные
речения Ветхого и Нового Завета. Ибо познать Господа и уметь раз-
личать добро и зло необходимо даже и в ремесленном состоянии, не
слишком, конечно, почетном, но честном, каково и мое ремесло, — оно
же было ремеслом отца моего и станет твоим, если будет угодно Богу.
Начиная с этого дня, сидя с утра до вечера у печки, я вращал вер-
тел, положив на колени букварь. Один добрый капуцин, приходивший
с сумою к отцу моему за подаянием, помогал мне складывать слоги.
Он делал это тем охотнее, что отец мой, уважавший науку, платил
ему хорошим куском индюшки и большим стаканом вина, так что
в конце концов монашек, увидев, что я уже достаточно хорошо скла-
дываю слоги и слова, принес мне прекрасное «Житие святой Мар-
гариты», по которому и учил меня читать бегло.
Однажды, бросив суму свою, по обыкновению, на прилавок, он
уселся рядом со мною и, грея голые ноги в золе очага, заставил меня
в сотый раз повторить:
Дева мудрая, чистая, нежная,
Женщин в муках родильных помощница,
Помилуй нас!
В это время в лавку вошел человек, тучный, но вида благородно-
го, в духовной одежде, и зычно крикнул: