Упрощенная HTML-версия
22
выбивая из себя застойный дух тесного человеческого жилья. Под-
вявшие в тепле уши снова ставил топориком и, озырнувшись на
избу — не видит ли хозяин, бегал за Колькой, цепляя его зубами за
телогрейку. Колька был единственным на свете существом, с ко-
торым Бойе позволял себе играть, да и то по молодости лет, после
отрекся от всяких игр, отодвигался от ребятишек, поворачивался
к ним задом. Если уж они совсем неотвязны делались, не очень
чтобы грозно, скорее предупредительно, заголял зубы, катал в горле
рык и в то же время давал взглядом понять, что досадует он не со
зла, от усталости...
Без охоты Бойе жить не мог. Если отец или Колька по какой-
либо причине долго не ходили в лес, Бойе ронял хвост, лопоухо
опускал голову, неприкаянно бродил, никак не мог найти себе мес-
та, даже повизгивал и скулил, точно хворый.
На него кричали, и он послушно смолкал, но томленье и беспо-
койство не покидали его. Иногда Бойе один убегал в тайгу, подолгу
там пропадал. Как-то припер в зубах глухаря, по первому снегу вы-
тропил песца, пригнал его к бараку и до того загонял бедную зве-
рушку вокруг поленницы дров, что когда на гам и лай вышел хозя-
ин, песчишко тут же сунулся ему меж ног, отыскивая себе спасенье
и защиту.
Бойе шел по птице, по белке, нырял в воду за подраненной ондат-
рой, и все губы у него были изорваны бесстрашными зверьками. Он
умел в тайге делать все и соображал, как не полагалось животному,
чем вбивал в суеверие лесных людей — они его побаивались, подо-
зревая нечистое дело. Не раз спасал и выручал Бойе Кольку — друга
своего. Тот однова так забегался за подранком-глухарем, что затем-
няло в тайге, и замерз бы лихой охотник в снегу, да Бойе сперва
отыскал, затем привел к нему людей.
Было это ранней зимой, а по весне Колька приволокся на глухое
озеро пострелять уток. Бойе обежал лесом озеро, прошлепал по мел-
кому таю, остановился на обмыске и замер в стойке, глядя в воду.
«Чего-то узрел!» — насторожился Колька. Бойе приосел в осоке,