Упрощенная HTML-версия
18
Генрих Наваррский твердым голосом клянется никогда не изменять «делу».
Солдаты с жаром повторяют клятву и объявляют его своим полководцем.
Колиньи берет на себя обязанности его наставника. К этому человеку при-
слушиваются, он упорен в своих целях и оказывает заметное влияние на несколь-
ко разношерстные, но объединенные общей страстью войска.
Он принадлежит к старому дворянству, служил Франциску I, получил титул
шевалье на поле брани, принимал участие в завоевании Миланского герцогства.
Имя его освещает ореол славы. Он адмирал Франции.
Но свою настоящую роль он сыграл на твердой земле. Будучи губернато-
ромПикардии, он в течение семнадцати дней оборонял от испанцев Сен-Кантен
и проявил свое знаменитое энергичное хладнокровие, которое частенько за-
ставляло современников забывать о его военных тактических ошибках. Он по-
терпел поражение, был взят в плен и заключен в тюрьму. В узилище испанского
короля он скучал, а потому прочел все книги, что попались ему под руку или
которые ему передали. Книги поступали из Женевы и сообщали о Кальвине и
Реформации. Выйдя из тюрьмы, Колиньи осознал, что склонен разделить эти
идеи.
Присутствие во власти Гизов, которые всегда враждовали с его дядей, кон-
нетаблем Монморанси, тоже могло способствовать тому, что он вместе с братья-
ми склонился к новой партии.
Поначалу Колиньи придерживался очень умеренной, примирительной по-
зиции и смирился с неизбежностью войны одним из последних. В ходе осады
Орлеана один из главных противников Колиньи Франсуа де Гиз погиб от руки
протестанта Польтро де Мере; в этом преступлении усмотрели руку адмирала,
хотя он постарался оправдаться. После Жарнака фортуна отворачивается от его
оружия; а в Монконтуре, где герцог Анжуйский, хорошо обученный отважными
капитанами, демонстрирует неоспоримую отвагу, Колиньи терпит поражение:
вокруг него падают убитыми десять тысяч его солдат. И все же отчаяние, пора-
зившее товарищей, обходит его стороной. Всем кажется, что он разгромлен вме-
сте со своей партией, однако, ко всеобщему изумлению, Колиньи поднимается,
и теперь стремительные чередования побед и отступлений создают впечат-
ление, что эта страшная война никогда не кончится. Сен-Жерменский эдикт
мог бы ее прекратить, если бы он был столь же честен, сколь щедр. Но чест-
ность теперь не в ходу, всё есть расчет, двусмысленность и фальсификация.
И все же как радостно было бы поверить, что разногласия стерты, что, подписав
этот договор, протестанты и католики окажутся сынами одной Отчизны, что