Упрощенная HTML-версия
8
Дон Кихот
двадцати, и старый, дряхлый слуга. Самому идальго было лет под пять-
десят; он был тощ, как скелет, — кожа да кости, но, несмотря на ужасную
худобу, отличался большой выносливостью.
Все свое свободное время, а свободен Дон Кехана был круглые сут-
ки, он посвящал чтению рыцарских романов. Он предавался этому за-
нятию с восторгом и страстью; ради него он забросил охоту и хозяйство.
Увлечение его дошло до того, что он не задумываясь продал порядочный
кусок пахотной земли, чтобы накупить себе рыцарских книг.
В романах нашему идальго особенно нравились высокопарные любов-
ные письма и торжественные вызовы на поединки, где нередко попада-
лись такие фразы: «Правота, с которой вы так неправы к моим правам,
делают мою правоту столь бесправной, что я не без права жалуюсь на вашу
правоту...» или: «...высокие небеса, которые своими звездами божествен-
но укрепляют нашу божественность и удостаивают все достоинства, до-
стойные вашего величия...» Случалось, что бедный кабальеро проводил
целые ночи, силясь разгадать смысл этих фраз, от которых у него мутилось
в голове и заходил ум за разум. Смущали его и другие несообразности, то
и дело попадавшиеся в его любимых романах. Так, например, ему трудно
было поверить, чтобы знаменитый рыцарь Бельянис мог нанести и полу-
чить так много ужасных ран; ему казалось, что, несмотря на все искусство
врачей, лечивших этого рыцаря, лицо и тело его должны быть покрыты
уродливыми шрамами. А между тем в романе Бельянис выступал всегда
молодым красавцем без всяких рубцов и изъянов.
Впрочем, все это не мешало Дон Кехане до самозабвения увлекать-
ся описаниями бесчисленных приключений и подвигов доблестных ге-
роев романов. Ему всегда очень хотелось узнать их дальнейшую судьбу,
и он бывал в восторге, если автор на последней странице книги обещал
продолжить свою нескончаемую историю в следующем томе. Нередко
наш кабальеро вел долгие споры со своим другом, священником, о том,
чья доблесть выше: Пальмерина Английского или же Амадиса Гальского.
Дон Кехана стоял за Амадиса, священник за Пальмерина, а местный ци-
рюльник, мастер Николас, утверждал, что ни одному из них не сравниться
с рыцарем Феба, который, по его мнению, превосходил жеманного Ама-
диса выносливостью и мужеством, а Пальмерина — отвагой и ловкостью.
Постепенно добрый идальго до того пристрастился к чтению, что чи-
тал от рассвета до сумерек и от сумерек до утренней зари. Он забросил