Упрощенная HTML-версия
33
Действительно — почему? Я помню, как меня озадачила эта
несообразность. Казалось бы, чего ради отказываться от ликующего
финала, да и всей истории бегства непобедимого французского им-
ператора, наступления русских войск.
Я не мог ответить, мялся, мычал что-то невразумительное, ро-
ман был толстенный, читал я его кое-как, может чего-то упустил,
но вхождения в Париж точно не было.
После школы время от времени я возвращался к этой загадке
великого романа.
Конечно, ручаться не могу, думается однако, что в первоначаль-
ный период войны, когда вторжение французов шло неудержимо,
Россия терпела позор поражений, отступлений. Был упадок воли,
разочарование, беспомощность начальства, но стали открываться
сокровища духа народного. Даже когда Москва сгорела, духом не
пали. Наверное, эта стойкость, эти резервы сознания и любви
к родине привлекли Толстого. Победа, она мало что открыла бы,
она следствие тех испытаний, какие русская армия выдержала, не
капитулировала.
На Римму его пример не произвел впечатления. Та давняя война
ничего не доказывает. Монархи воевали по-своему, то была одна
Россия, а эта Россия другая. И противник другой. Французы — это
нормальные люди, Наполеон не Гитлер.
На днях у них был в цеху разговор о том, что же на фронте
творится, как быстро раздолбали Красную Армию. Начальник цеха
взялся всех успокаивать. Откуда нам знать, говорил он, может, это
спецоперация, решили заманить немцев в глубь страны и там окру-
жить и уничтожить. Продуманный план. В Кремле сидят не тюхи-
матюхи, соображают, что к чему, не дурнее нас. Не может того быть,
чтобы они просчитались. Просто эта задумка пока что не раскрыта.
Посмеивался начальник над нашей глупостью. У него всегда хи-
ханьки, то ли успокаивает, то ли сам верит.
Нас ведь как воспитали — ошибок там, наверху, не бывает. И не
может быть. Потому что никогда за все годы не было. Безошибочная
жизнь шла. На это Римма ему вкатила — что обычно люди учатся
на ошибках, если ошибок нет, то и остаются неучами. Начальник