Упрощенная HTML-версия
9
I
I
не было тогда лет двадцать пять, — начал Н. Н., — дела давно
минувших дней, как видите. Я только что вырвался на волю и уехал
за границу, не для того чтобы «окончить мое воспитание», как гова-
ривалось тогда, а просто мне захотелось посмотреть на мир божий.
Я был здоров, молод, весел, деньги у меня не переводились, заботы
еще не успели завестись — я жил без оглядки, делал что хотел, процве-
тал, одним словом. Мне тогда и в голову не приходило, что человек
не растение и процветать ему долго нельзя. Молодость ест пряники
золоченые, да и думает, что это-то и есть хлеб насущный; а придет
время — и хлебца напросишься. Но толковать об этом не для чего.
Я путешествовал без всякой цели, без плана; останавливался вез-
де, где мне нравилось, и отправлялся тотчас далее, как только чув-
ствовал желание видеть новые лица — именно лица. Меня занимали
исключительно одни люди; я ненавидел любопытные памятники,
замечательные собрания, один вид лон-лакея возбуждал во мне ощу-
щение тоски и злобы; я чуть с ума не сошел в дрезденском «Грюне
Гевёлбе». Природа действовала на меня чрезвычайно, но я не любил
так называемых ее красот, необыкновенных гор, утесов, водопадов;
я не любил, чтобы она навязывалась мне, чтобы она мне мешала.
Зато лица, живые, человеческие лица — речи людей, их движения,
смех — вот без чего я обойтись не мог. В толпе мне было всегда осо-
бенно легко и отрадно; мне было весело идти, куда шли другие, кри-
чать, когда другие кричали, и в то же время я любил смотреть, как
эти другие кричат. Меня забавляло наблюдать людей... да я даже не
наблюдал их — я их рассматривал с каким-то радостным и ненасыт-
ным любопытством. Но я опять сбиваюсь в сторону.