Упрощенная HTML-версия
3 5
Ш В Е Д С К А Я С П И Ч К А
II
Прошло двенадцать дней.
Было утро. Следователь Николай Ермолаич сидел у себя за зе-
леным столом и перелистывал «кляузовское» дело; Дюковский бес-
покойно, как волк в клетке, шагал из угла в угол.
— Вы убеждены в виновности Николашки и Псекова, — гово-
рил он, нервно теребя свою молодую бородку. — Отчего же вы не
хотите убедиться в виновности Марьи Ивановны? Вам мало улик,
что ли?
— Я не говорю, что я не убежден. Я убежден, но не верится как-
то... Улик настоящих нет, а все какая-то философия... Фанатизм, то
да се...
— А вам непременно подавай топор, окровавленные простыни!..
Юристы! Так я же вам докажу! Вы перестанете у меня так халатно
относиться к психической стороне дела! Быть вашейМарьеИвановне
в Сибири! Я докажу! Мало вам философии, так у меня есть нечто
вещественное... Оно покажет вам, как права моя философия! Дайте
мне только поездить.
— О чем это вы?
— Про шведскую спичку-с... Забыли? А я не забыл! Я узнаю, кто
зажигал ее в комнате убитого! Зажигал не Николашка, не Псеков,
у которых при обыске спичек не оказалось, а третий, то есть Марья
Ивановна. И я докажу!.. Дайте только поездить по уезду, поразу-
знать...
— Ну, ладно, садитесь... Давайте допрос делать.
Дюковский сел за столик и уткнул свой длинный нос в бумаги.
— Ввести Николая Тетехова! — крикнул следователь.
Ввели Николашку. Николашка был бледен и худ, как щепка. Он
дрожал.
— Тетехов! — начал Чубиков. — В тысяча восемьсот семьдесят
девятом году вы судились у судьи первого участка за кражу и были
приговорены к тюремному заключению. В тысяча восемьсот восемь-
десят втором году вы вторично судились за кражу и вторично попа-
ли в тюрьму... Нам все известно...