Упрощенная HTML-версия
19
ХАРЧЕВНЯ КОРОЛЕВЫ ГУСЕЛАПЫ
— Она, конечно, не дает в этом отношении полного исцеления, —
ответил аббат, — но приносит все же некоторое облегчение, наподо-
бие очень нежного, хотя и несовершенного бальзама.
При этих словах на пороге показалась кружевница Катерина
в съехавшем на ухо чепчике и очень помятой косынке. Увидев ее, ма-
тушка моя нахмурила брови и пропустила три петли в своем вязанье.
— Господин Менетрие, — сказала Катерина отцу моему, — пойди-
те потолкуйте с дозорными сержантами. Не то они непременно от-
ведут брата Ангела в тюрьму. Добрый брат только что зашел к «Мла-
денцу Вакху», выпил два или три стаканчика и не заплатил за них
из боязни, как он говорит, нарушить устав святого Франциска. Но
хуже всего вот что. Увидев меня в беседке с несколькими гостями,
он подошел ко мне, дабы обучить меня одной новой молитве. Я ска-
зала ему, что теперь не время, а так как он становился настойчив,
то хромой ножовщик, который находился возле меня, очень сильно
дернул его за бороду. Тогда брат Ангел бросился на ножовщика, а тот
покатился на пол, увлекая за собою стол и посуду. Трактирщик при-
бежал на шум и увидел, что стол опрокинут, вино разлилось, а брат
Ангел, наступив ногою на голову ножовщика, размахивает табуре-
том и бьет им всех, кто к нему приближается. Тут злой хозяин начал
браниться, как черт, и побежал звать стражу. Скорей, господин Ме-
нетрие, освободите монашка из рук сержантов. Он святой человек
и заслуживает снисхождения в этом деле.
У отца моего была склонность делать приятное Катерине. Но на
сей раз слова кружевницы возымели действие совсем не то, на какое
она рассчитывала. Он сказал напрямик, что не находит извинения
для этого капуцина и желает ему как следует покаяться на хлебе и
на воде в самом темном подземелье того монастыря, коего позором
и поношением он является.
Разгорячившись, он добавил:
— Этот пьяница и распутник, которого я каждый день угощаю хо-
рошим вином и отборными кусками, шляется по кабакам и заигрыва-
ет с потаскухами, настолько забывшими стыд, что они предпочита-
ют общество ножовщика, торгующего вразнос, и какого-то капуцина
дружбе честных присяжных торговцев квартала. Тьфу! Тьфу!
Тут он вдруг оборвал свою брань и взглянул искоса на мою матуш-
ку, которая стояла, прислонившись к лестнице, и короткими сухими
движениями продолжала вязать.
Катерина, изумленная таким дурным приемом, сухо спросила:
— Значит, вы не хотите замолвить слово трактирщику и сержан-
там?