Упрощенная HTML-версия
15
ОБИТЕЛЬ?Г ОРЕСТИ
Всякий невольно вздрогнул бы, когда внезапно раздавался треск
мебели, как будто тишина, наскучив неподвижностью, расправляла
суставы. Один из углов комнаты занимала кровать с колонками и пар-
човыми занавесками, которые из белых с зелеными разводами стали
грязно-желтыми и посеклись на сгибах; их боязно было раздвинуть,
чтобы, чего доброго, не увидеть притаившееся в темноте страшилище
или застывшую под простыней фигуру с очертаниями заостренного
носа, костлявых скул, сложенных рук и вытянутых ног, как у статуй на
крышках гробниц, — настолько призрачным становится сразу все, что
сделано для человека и где нет самого человека. Можно бы также пред-
ставить себе, что тут, наподобие спящей красавицы, спит вечным сном
заколдованная принцесса, но зловещая таинственность неподвижных
складок исключала фривольные мысли.
Стол черного дерева, где отстали медные инкрустации, косое и
мутное зеркало, откуда, истосковавшись по отражению человеческого
лица, сошло олово, кресло с вышивкой крестом, плод терпения и досуга
какой-нибудь прабабки, где теперь среди выцветшей шерсти и шелка
блестели лишь отдельные серебряные нити, — вот что составляло
убранство этой комнаты, на худой конец пригодной в качестве жилья
для человека, который не боится ни духов, ни привидений.
Слабый зеленоватый свет проникал в эти две комнаты через два
незаколоченных фасадных окна, тусклые стекла которых, не мытые
уже лет сто, казались посеребренными снаружи. Свисавшие с ржавых
прутьев и протертые на сгибах драпировки, которые порвались бы?
в клочья при попытке их задернуть, еще скрадывали этот сумеречный
свет и углубляли уныние, царившее тут.
Дверь в глубине второй комнаты открывалась во мрак, в пустоту,?
в неизвестность. Однакомало-помалу глаз привыкал к этой тьме, проре-
занной белесыми бликами из щелей между досками на окнах, и смутно
различал целую анфиладу пришедших в запустенье комнат с выкро-
шившимся паркетом, с осколками стекла на полу, с голыми стенами,
кое-где покрытыми лоскутьями обтрепанныхшпалер, с обнажившейся
дранкой на потолках, пропускающих дождевую воду, — словом, велико-
лепное помещение для синедриона крыс и конгресса летучих мышей.
Кое-где даже небезопасно было ступать, так как пол качался и гнулся
под ногами, но никто не отваживался проникнуть в эту юдоль тьмы,
пыли и паутины. С самого порога в нос бил затхлый запах плесени и
запустения, пронизывающая сырость, как в склепе над ледяным мра-
ком могилы, с которой сдвинут надгробный камень. И правда, в этих
залах, куда не заглядывалонастоящее, медленно обращался в прах остов
прошлого, и почившие годы дремали по углам в колыбелях из паутины.