Упрощенная HTML-версия
Глава первая
27
если и не теми путями, какими его достигают благочести-
вые люди и святые, то, по крайней мере, широкой доро-
гой, открытой для общей массы избранников.
Он снова остановился, и голос его окреп. Углубленность
грота, у входа в который они сидели, усиливала звуки.
— И все это, сударь, ни к чему! — продолжал он с горе-
чью. — И все потому, что природа вложила в меня ин-
стинкт, который меня губит.
Он поправил опять спустившиеся штаны.
— Почему, сударь, я обречен повиноваться демону мо-
их чресел? Он увлекает меня ко греху и доведет до преис-
подней.
Это слово всякий раз, как незнакомец его произносил,
вызывало на его чертах выражение истинного страха. Пот
крупными каплями выступал на его лбу, по которому он
провел волосатой рукой.
— Я делал все, чтобы сдерживать себя, — продолжал
он, — и Господь до сих пор не дал мне своей благодати, без
которой все заботы человека о самом себе — только тщет-
ные усилия, его же истощающие. Я люблю женщин, су-
дарь. И эта наклонность сильнее моей воли. Я знаю себя
отлично в этом отношении, сознаю все свое бессилие и
свою гнусность. Это же чувство отклонило меня от брака.
Вы, наверно, представите мне сейчас довод, что, взяв жену,
притом красивую, я мог бы дать законный исход страсти,
с которой я не в силах совладать. Что же, вы хотите, чтобы
я осквернил супружеское ложе беспорядочною похотью и
к заблуждению страсти присовокупил преступное прелю-
бодеяние? Впрочем, к чему эти бесполезные уловки? Грех
мой во мне.
И он ударил кулаком в свою крепкую грудь.
— Не думайте, однако, сударь, что я свой грех люблю,
что я им наслаждаюсь. Наоборот, я его ненавижу: и в других