Упрощенная HTML-версия
34
рубашку шёлком вышила, на лавку положила. Обернулась
белою лебёдкою, села в уголок, ждёт Ивана-царевича.
Вот приехал Иван-царевич, зашёл в шатёр, поглядел и ах-
нул.
Никто с ним не говорит, никто голосу не подаёт.
Вот на третий день снарядился Иван-царевич на охоту,
вышел из шатра да и спрятался.
«Покараулю, — думает, — кто такой ко мне приходит. С ко-
торой стороны?»
Вот белая лебёдушка вышла из уголочка, обернулась мо-
лодой молодицей, начала хозяйничать.
Иван-царевич услыхал в шатре шум, закричал громким
голосом:
— Кто там у меня хозяйничает? Если старая старушка, будь
мне матерью, а если молода молодица, будь любимой женой,
если красная девица, будь родная сестрица!
Вбежал Иван-царевич в шатёр, увидал молоду молодицу,
ухватил её за руки. Стала молодица у него в руках биться.
Билась, билась, в золотое веретёнышко превратилась. Он
взял то веретёнышко и переломил: пятку перед собой бро-
сил, а кончик — позади себя.
— Будь, — говорит, — передо мной молода молодица, сзади
меня перстенёк.
Вот и стала перед ним молода молодица. Стали они жить-
поживать в белом шатре, в чистом поле, в широком раздолье.
Народился у них сын — и кудряв, и румян, и бел, как мо-
локо.