Упрощенная HTML-версия
9
Во всех ты, Душенька, нарядах хороша.
Богданович
одной из отдаленных наших губерний
находилось имение Ивана Петровича
Берестова. В молодости своей служил
он в гвардии, вышел в отставку в начале 1797 года, уехал в свою
деревню и с тех пор оттуда не выезжал. Он был женат на бедной
дворянке, которая умерла в родах, в то время как он находился
в отъезжем поле. Хозяйственные упражнения скоро его утешили.
Он выстроил дом по собственному плану, завел у себя суконную
фабрику, утроил доходы и стал почитать себя умнейшим челове-
ком во всем околодке, в чем и не прекословили ему соседи, при-
езжавшие к нему гостить с своими семействами и собаками. В буд-
ни ходил он в плисовой куртке, по праздникам надевал сертук из
сукна домашней работы; сам записывал расход и ничего не читал,
кроме «Сенатских ведомостей». Вообще его любили, хотя и по-
читали гордым. Не ладил с ним один Григорий Иванович Муром-
ский, ближайший его сосед. Этот был настоящий русский барин.
Промотав в Москве большую часть имения своего и на ту пору
овдовев, уехал он в последнюю свою деревню, где продолжал
проказничать, но уже в новом роде. Развел он английский сад, на
который тратил почти все остальные доходы. Конюхи его были
одеты английскими жокеями. У дочери его была мадам англичан-
ка. Поля свои обработывал он по английской методе,
Но на чужой манер хлеб русский не родится,