Упрощенная HTML-версия
ПИОНЕРЫ
29
— Можешь положиться на Кожаного Чулка, — выразительно
сказал старый охотник. — Он недаром прожил пятьдесят лет в ле-
сах и научился от индейцев держать язык за зубами. Можешь на
меня положиться и не забудь про индейца Джона.
— И еще одно, Натти, — продолжал юноша, не отпуская плеча
кучера. — Как только вынут дробину, я вернусь и принесу чет-
верть оленя к нашему рождественскому обеду...
Он умолк на полуслове, заметив, что охотник многозначи-
тельно поднес палец к губам. Затем Кожаный Чулок осторожно
двинулся по краю дороги, не отрывая взгляда от верхушки сос-
ны. Выбрав удобное место, он остановился, взвел курок, далеко
отставил правую ногу, вытянул во всю длину левую руку и на-
чал медленно поднимать ружье, целясь в ствол дерева. Сидевшие
в санях, естественно, обратили взгляд в ту же сторону и вскоре
заметили добычу, соблазнившуюНатти. На сухом сучке, горизон-
тально торчавшем в семидесяти футах над землей, там, где начи-
налась крона, сидела птица, которую местные жители именовали
то фазаном, то куропаткой. Она была чуть меньше обыкновенной
домашней курицы. Лай собак и голоса людей испугали ее, и она
прижалась к стволу, отчаянно вытянув шею и задрав голову. Как
только дуло оказалось точно направленным на цель, Натти спу-
стил курок, и куропатка камнем упала со своего высокого насе-
ста, так что совсем зарылась в снег.
— Лежать, зверюга! — прикрикнул Кожаный Чулок, грозя
шомполом Гектору, который бросился было к подножию дерева. —
Лежать, кому говорят!
Собака повиновалась, и Натти начал быстро и аккуратно пе-
резаряжать ружье. Затем он поднял убитую птицу и показал ее
остальным: головка была начисто срезана пулей.
— Вот и лакомое блюдо старику на рождественский обед, —
сказал охотник. — Теперь я обойдусь без оленины, парень, а ты
лучше поищи-ка индейца Джона — его травки посильней всякого
заморского снадобья. Как по-вашему, судья, — добавил он, сно-
ва показав на свою добычу, — можно ли дробовиком снять птицу
с дерева, не взъерошив на ней ни перышка?